Руки прочь от наших пчел, Эмма Стоун!

Всем бы такую производительность, как у Йоргоса Лантимоса, и не только под конец года. Остроумный провокатор, умеющий запаковать самые острые вопросы в броскую форму, выпустил три фильма за два года, каждый из которых еще и дебютировал на больших киносмотрах. И ни одну из его лент невозможно назвать проходной, хотя «Бугонию» и пытаются. Но даже не допускайте мысли, что комедийный триллер в герметичном пространстве не достоин внимания. Напротив, после провокационных «Видов доброты», озадачивших даже готовую к экспериментам режиссера публику, новая картина — самое доброжелательное по отношению к аудитории зрелище. Просто это не такое дело жизни, как «Бедные-несчастные», и в нем нет помпезности «Фаворитки» или гротескности «Лобстера». Тем не менее маленькие работы у Лантимоса всегда выходят любопытными, а «Бугония», несмотря на свое ремейковое происхождение, еще и повторяет фишку «Убийства священного оленя» — рассказывает древнегреческий миф на современный лад.

В центре истории здесь — постоянная муза и соавтор Лантимоса, смелая Эмма Стоун. Ее героиня Мишель — циничная глава крупной фармацевтической компании. Ее жилище — выполненный в минималистическом стиле особняк, ее рутина — йога с видом на цветущий сад, к которому, впрочем, хозяйка не испытывает теплых чувств, и уроки самообороны, где можно вырубить тренера ловким захватом. Последнее ей пригождается, когда двое спятивших и уверовавших в конспирологию ребят похищают ее. Женщина дерзко отбивается, но заканчивает все равно в подвале разбитой халупы на краю города. Она готовится к чему угодно: выплатить возмутительный выкуп, повысить деревенщину Тедди или даже перевести его находящуюся на грани смерти мать в секретную медицинскую программу, но не к тому, что реально требуют от нее похитители. Они убеждены, что Мишель — пришелец в теле гуманоида, и ее раса андромедиан зависла где-то в космосе, наблюдая за Землей. Под их влиянием экосистема планеты начала разрушаться: пчелы умирают, вода портится, а люди болеют. Тедди требует, чтобы Мишель перенесла его и простодушного кузена Дона на ее корабль, и не остановится ни перед чем, пока она не выполнит его волю.

«Бугония», даром что получила поэтичное название мифологического ритуала, вследствие которого из туши мертвого быка зарождаются пчелы, является ремейком южнокорейской черной комедии «Спасти зеленую планету!». Йоргос не предлагает принципиально новых взглядов на проблематику того фильма, по-своему показывая, как разумный человек стремительно катится в объятия тотального безумия. Разобщенность людей, манипуляции со стороны СМИ, недоверие друг другу из-за бурного роста нейросетей, склонность уединиться в собственном инфопузыре, нежели совместными усилиями решать глобальные проблемы — между строк остроумных диалогов можно разглядеть еще множество поводов для беспокойства любого неравнодушного зрителя. Что Лантимос предлагает, так это фирменный стиль и очередные актерские подвиги своего скромного ансамбля.

Как это часто бывает с фильмами грека, снова мы смеемся над выкрученной до предела абсурдностью происходящего, пока не становится слишком поздно и улыбка не начинает сползать с лица, меняясь шокирующим осознанием. На этот эффект работает методично выстроенная и параллельно смонтированная вступительная сцена. Во время похищения Мишель разворачивается пластическая комедия чуть ли не в духе Роуэна Аткинсона, заставляющая зрителей поверить — такие незадачливые киднепперы не смогут навредить подготовленной не хуже уличного бойца женщине. Однако когда мы оказываемся в захламленной, годами не видевшей чистоты хибаре Тедди, то будто попадаем в берлогу чудовища. Никто не собирается миндальничать ни с нами, ни с героиней. Ей обривают голову — на успех предприятия у команды был всего один дубль. Нас же выбивают из колеи скачкообразными сменами вектора жестокости: каждый мало-мальски значительный персонаж здесь умудряется найти брешь в броне другого и ткнуть в него чем поострее. Тем временем на фоне меняются пасторальные пейзажи с пчелами, порхающими с одного крупного плана бутона на другой, будто в эротической сцене.

Йоргос пускает в ход сатиру беспощадно — все офисные сцены, особенно та, где Мишель пытается отпустить сотрудников домой пораньше, но не позволить им сесть ей на шею, феерически смешны. Но как только леди-босс оказывается наедине со своим мучителем, пространство собой заполняет Ари Астер, выступивший в этом проекте исполнительным продюсером, и начинается страшный в своей непредсказуемости спектакль на двоих. Эта битва воли и жесткое столкновение убеждений захватывает внимание не хуже сатирической части, ведь гротеск в комедии — вещь относительно приемлемая, а вот к фарсу в насилии не каждый привык. Разыгрывающийся на наших глазах фатум менее изящен, чем в «Убийстве священного оленя», где Барри Кеоган играл того, кто принес кару на головы грешников и кого нельзя умилостивить. И все равно от перформанса Эммы Стоун и Джесси Племонса невозможно отвести взгляд.

Мы не зря писали, что актрису можно считать полноценным соавтором Йоргоса Лантимоса. Без ее профессиональной смелости ни одна из ролей не оказалась бы настолько убедительной. В «Бугонии» Стоун не обнажается и не куролесит, как в предыдущих своих ролях, но и не каждая голливудская звезда согласится предстать в столь провокационном для себя виде — с бритой головой, большую часть времени измазанная густым слоем белой субстанции и в мешковатых сарафанах. При этом даже так она выглядит как величественный, хранящий тайну бытия оракул. Глядя на ее то свирепое, то отчаянно ищущее решение лицо, понимаешь, мемы про «Моргни дважды, если этот грек держит тебя в заложниках» нелепы. Эмма вновь меняет амплуа, демонстрируя, казалось бы, не свойственные ей прагматичность, отсутствие эмпатии и отвержение любых сантиментов. Она — машина для решения задач, а ее мозг, как мощнейшая ЭВМ, быстро выдает лучший из вариантов, просчитывая все возможные пути развития диалога.

В паре с ней выступает Племонс, играющий человека, доведенного до отчаяния и озлобленного настолько, что он давно забыл, почему начал свой крестовый поход. Его болезненно худой Тедди (что подчеркивается видом торчащих из шорт лодыжек) будет пострашнее даже ополченца-националиста из прошлогоднего «Падения империи». С таким истово верующим в свою ахинею упрямцем не захочется пересекаться, потому что он не вспомнит, что вообще-то выступает воином света за все человечество. У такого цель оправдывает средства, даже самые холодящие душу. Впрочем, Йоргос никогда не пытался шокировать публику ультранасилием. Его приемы куда изощреннее, а дискомфорт доставляет парадоксальность обстоятельств и поступков героев. Например, как поиск партнера для жизни может обернуться угрозой истребления («Лобстер») или почему самой свободной и верной себе оказывается насильно возвращенная к жизни женщина («Бедные-несчастные»)? В «Бугонии» нам задают такие же невозможные вопросы, пока Стоун и Племонс заняты своей беспощадной дуэлью.

Наблюдать за тем, как эти двое проверяют свои лимиты и выворачивают собеседника наизнанку, заставляя действовать тоньше и хитрее, — сплошное удовольствие. И снова эффект подглядывания нам обеспечивает Робби Райан с его деловито лезущей в лицо камерой. Интересно, что fish-eye в «Бугонии» используется не ради бесстыдного вуайеризма, как в «Бедных-несчастных», — ничего пикантного в похищении женщины с последующими пытками нет. Но этот особый способ съемки заставляет зрителей чувствовать себя не в своей тарелке, будто мы из окна видим нечто тревожное в доме напротив. Аномальность происходящего подчеркивает и нарочито приподнятая музыка Джерскина Фендрикса, чьи идиллические гаммы вдруг сменяются оглушительно ревущими трубами. Еще один элемент заигрывания с древнегреческой трагедией.

Что делает фильм, который мы столько раз назвали дискомфортным, доброжелательным по отношению к широкой публике, так это его предельно ясный, для кого-то даже прямолинейный посыл. «Бугония» держит внимание минимальными средствами, которых ей достаточно, чтобы даже самый насмотренный киноман завороженно смотрел ее до впечатляющей финальной сцены. При всей своей жесткости мы бы не торопились называть новую работу Лантимоса мизантропическим приговором человечеству — в ней все еще остается пространство для перемен, пусть в чем-то и иллюзорных. А дискомфортными бывают и экстремальные виды спорта, и адреналиновые аттракционы, и, чего далеко ходить, хорроры, но мы все равно раз за разом предаемся им с упоением. И да, хотя «Бугония» скромнее своих предшественников и ей вряд ли быть поворотным проектом в фильмографии режиссера, она доходчива и эффектна. Такое сочетание в авторском кино — тоже редкость.