«Я резал ''Войну и мир'', мысленно попросив прощения у Толстого»

Снимать масштабные исторические драмы для BBC не в новинку. С помощью талантливых сценариев, лучших актеров и пышных декораций британцы искусно перенесли на экран не один десяток литературных произведений, включая великий роман Льва Толстого «Война и мир». Сценаристом недавно вышедшей нашумевшей адаптации выступил Эндрю Дэвис, перу которого принадлежат многие успешные британские сериалы. В своем интервью он рассказал о любимом персонаже книги, универсальном подходе к экранизациям и незаменимом средстве привлечения зрительского внимания.
 
Как вы пришли к этому проекту?
 
Три года назад я и Фэйт Пенхэйл (один из продюсеров ВВС) работали над телефильмом «Поэт в Нью-Йорке». Следующим своим проектом она видела нечто грандиозное и предложила мне снова посотрудничать, намекнув на «Войну и мир». Вскоре я отправился отдыхать на остров Антигуа, прихватив с собой этот роман. Он должен был стать моим пляжным чтивом и, возможно, следующим сценарным первоисточником. Книга мне очень понравилась. Вернувшись в Англию, я с удовольствием принял предложение ВВС и начал писать сценарий.
 
Поделитесь своими впечатлениями о романе.
 
Разумеется, у меня были определенные взгляды на «Войну и мир» еще до ознакомления с текстом. «Анна Каренина» — одна из моих любимых книг. Я много раз собирался прочитать и самый известный роман ее автора, но каждый раз откладывал его на старость. Я всегда представлял этот труд Толстого очень серьезным произведением — от первой до последней страницы. Предполагал, что эта серьезность может граничить с занудностью, и побаивался разочароваться. Каково же было мое удивление, когда я понял, насколько живым, интересным и актуальным остается «Война и мир» по сей день. Осилив страницы, на которых автор философствует, читатель открывает увлекательнейший мир с разносторонними персонажами и многогранными семейными отношениями. В этом романе так много любви и юмора...
 
Все знают, что «Война и мир» — довольно объемное произведение с внушительным списком персонажей. Что это значит для сценариста?
 
Читая любую книгу, я пытаюсь понять, истории каких персонажей для автора важнее других, за кого стоит особенно переживать. В «Войне и мире» это Пьер, Андрей и Наташа. Я следил за тем, чтобы они всегда были на экране, а если их в кадре не было, любую сцену так или иначе с ними связывал. Нам хотелось, чтобы зритель всегда оставался в курсе их дел — занял сторону этой троицы и никогда не покидал ее.
 
Кто из персонажей произвел на вас самое яркое впечатление?
 
Я влюбился в Наташу. Ей невозможно не сопереживать — судьба Ростовой, наверно, самая сложная, если сравнивать с другими героями. А ведь на первых страницах она совсем ребенок...
 
Кто решил уместить «Войну и мир» в шесть серий?
 
Я решил. В самом начале работы я дал понять боссам BBC, что хочу пересказать историю Толстого настолько кратко, насколько это возможно. Я не беспокоился об экономических интересах канала, просто хотел, чтобы наша экранизация получилась самой динамичной из всех предшествующих. Сейчас я понимаю, что мы могли сделать восемь серий. У нас остался материал, который должен был попасть в финальную версию, но не попал. Это было мое решение, и винить я могу только себя.
 
Наверно, столь объемное произведение адаптировать было особенно трудно...
 
Не труднее других. Решив, какая часть истории отправится на экраны, я разделил ее на эпизоды так, чтобы в финале каждого оставалась драматическая недосказанность. В случае с «Войной и миром» я думал о людях, которые не читали роман, и, возможно, никогда не прочтут. Все полюбившиеся мне сюжетные линии я попытался преподнести зрителям как можно живее и интереснее.
 
Говорят, вы разрезали роман на несколько частей, чтобы он помещался в карман вашей куртки.
 
Действительно, я резал материал не только в переносном смысле. Я люблю работать с печатным текстом, но толстую книгу носить с собой неудобно. Поэтому я взял кухонные ножницы и разрезал ее на две части, мысленно попросив прощения у Толстого.
 
Что вы можете сказать насчет сцен с намеками на инцест Анатоля и Элен, которого в романе, кажется, нет?
 
Может, читатели его просто не замечают? Я и сам во время первого прочтения не заметил. Но как же слухи о неподобающих отношениях брата и сестры? Как же сцена, в которой Анатоль целует шею и плечи Элен, и это видит Пьер? Да, предысторию я выдумал, но, возможно, был не так уж далек от истины. Толстой, как и другие авторы того времени, не писал об этом напрямую, обходился намеками. К счастью, сегодня у нас есть свобода, которой не было 150 лет назад, и я могу пересказать историю, используя в том числе и привычные нам средства.
 
За вами закрепился образ сценариста, намекающего на половую близость, которая не обязательно есть в оригинале: мокрая рубашка мистера Дарси в «Гордости и предубеждении», интимная связь Виктора и Лары в «Докторе Живаго»... Как вы сами относитесь к своей репутации человека, сгущающего любовные краски?
 
Секс — страшно интересная штука. И пусть из-за него поднимается лишняя шумиха в СМИ, зато он продаст ваше шоу и поднимет его рейтинги. Отчасти такие ассоциации c моим именем — это журналистский штамп, к которому я отношусь прекрасно: сам люблю упомянуть его между делом. У продюсеров мои вольности недовольства не вызывают, ведь каждый такой сценарный ход навеян лишь духом самого произведения.
 
Источник: BBC